Любимая мартышка дома Тан - Страница 70

Собственно, жизни. Так что всех их врагов просто необходимо было уничтожить. Любой ценой. Видите, господин, никакого идиотизма. Премьер ведет себя очень разумно. И все другие люди, наверное, тоже действуют вполне разумно. Вот я все и пытаюсь понять — а для кого же весь тот хаос, что сейчас происходит, выглядит разумно и желанно? Есть такой человек? Конечно, есть. Вы думаете — это я просто так. Но тут главное — вычислить, зачем и кому в этой истории нужны лично вы.

— Не понимаю, Юкук, — терпеливо вздохнул я.

— И я пока не все понимаю. Только спрашиваю. Но теперь вот должен уехать. Я только хотел сказать, что и вам надо как можно быстрее выбираться отсюда. Потому что именно вокруг вас происходит много непонятного. Фигурки эти ваши из камфары. Зачем их украли? Я этого не понимаю. А, кстати, давно вы не виделись с Чжоу?

— С самого начала мятежа… Он сейчас очень занят, — пожал я плечами.

— Еще бы ему не быть занятым. Наверное, выявляет иностранцев, которые помогали мятежнику, — ехидно сказал Юкук. — Что он с вашей помощью и сделал. Только вот как-то очень странно сделал. Почему он отдал этот ваш список в руки Ян Гочжуну? Ну, конечно, — это серьезный вопрос, аресты важнейших из иностранных торговцев требуют решения высшего из чиновников. И все равно — что это за борьба с будущим мятежом, вследствие которой именно мятеж и начинается? Послал бы к Ношфарну и другим согдийцам своих карликов, раз ситуация такая деликатная… И еще — почему вашего имени не было в списке? Я был бы даже спокойнее, если бы вы там были. Тогда все было бы понятно. А так — зачем вы понадобились господину Чжоу? Чтобы написать новые письма мятежнику и изменнику?

— Но он ничего особенного моими руками не писал, — напомнил я. — Ну, и вообще, зачем резать курицу, которая в нужный момент может снести золотые яйца? Теперь-то он знает о возможностях нашего дома на всем Западе, вплоть до Бизанта.

— Ну, допустим, — не отставал Юкук. — Теперь давайте вспомним еще несколько загадок, на которые у нас так и не нашлось времени поискать ответы. Кто подсылал карликов в первый и второй раз? Мы ведь так это и не знаем.

— Значит, ты все еще не веришь, что это был Чжоу?

— Может, Чжоу, а может, и нет. Но давайте посмотрим, как по-разному работает этот самый Чжоу — либо он посылает карликов, либо направляет списки вражеских шпионов в канцелярию премьера, чтобы там сами арестовывали кого надо. Почему в одном случае это было так, а в другом — этак? Потом, вы мне сказали что-то странное, когда вернулись после встречи с Ань Лушанем. Вас что-то там удивило…

Я начал вспоминать. Странностей там было сколько угодно. Предложение могущественного полководца и губернатора трех провинций — пусть и находящегося в неоплатном долгу перед нашей семьей, — стать передо мной на колени; смущение, если не страх, в его глазах при моем появлении. И еще этот его дикий смех, когда я показал ему свиток с уведомлением из Императорского города о том, что за войлок заплатила казна. Как будто я показал какой-то великолепный фокус, а не всего-навсего привез в его войско оплаченный казной товар.

— Хорошо, странности остаются странностями, — признал я. — То есть ты хочешь сказать, что совершенно непонятно, почему сначала меня и моего предшественника пытались убить, а потом, наоборот, не пытались? Причем и то, и другое — дело рук Чжоу?

— И это тоже. Надо быть очень осторожным, господин, — настаивал Юкук. — Если не понимаешь, что происходит, — это все равно, что спать со змеей под одеялом. Вы ему нужны, этому Чжоу. А вот зачем? И хорошо ли это для вас?

Помнится — и мне становилось очень стыдно, когда я об этом вспоминал, — мне тогда показалось, что от этого тоскливого разговора у меня скоро заболит голова. И, к великому моему счастью, отвлекли дела куда более неотложные. То есть деньги.

Как ни печально, подумалось мне, пока я спешил вниз, оставив Юкука отдыхать, действительно большие деньги делаются именно в дни большой войны или других неприятностей.

А неприятности были более чем очевидными.

Потому что армия Ань Лушаня проделывала в день по шестьдесят тысяч человеческих шагов, то есть шестьдесят ли. Что было неудивительно для войска, в котором не знали слова «пехота» и чей полководец был, кроме прочих почетных титулов, имперским надсмотрщиком за всеми конюшнями Поднебесной.

Уже в первые дни первого месяца года это войско форсировало Желтую реку, и через несколько дней Ань Лушань вошел в Восточную столицу — Лоян.

Такое, после ста пятидесяти лет благоденствия мощной империи, даже представить себе было невозможно. И сотни тысяч жителей столицы упорно отказывались верить, что эти вести как-то коснутся их повседневной жизни. Плохие новости для империи — но не настолько плохие, чтобы не отправиться в загородный парк полюбоваться сизыми утками среди округлых промоин во льду императорских прудов.

Но слухи, приходившие с северо-запада, становились все тревожнее. В Лояне Ань Лушань устроил пир, во время которого ему взбрело в голову продемонстрировать, что ручные танцующие и кланяющиеся слоны Светлого императора так же поклонятся ему, как и прежнему властелину.

Но музыка заиграла, а слоны танцевать и кланяться почему-то не стали.

И мятежник приказал загнать их всех в яму, а там выколоть глаза алебардами и забросать горящим хворостом.

Вот когда я понял, что мой братец Рокшан всерьез сошел с ума и армию до победы не доведет. Но чанъаньцы об этом не знали. И — говоря о слонах, они плакали.

Но то были лишь слоны. Далее же пришла очередь людей. В каждом городке солдаты бывшего полководца империи волокли к себе в повозки одежду, золото, женщин — все подряд. Сильных мужчин использовали как носильщиков. Старых и слабых рубили секирами, как слонов. Пещеры же на горном склоне над Фэньяном одна за другой заполнялись награбленным.